Антикварная галерея «Петербург» представляет Вашему вниманию выставку «Эрте. Блистательный мир ар-деко», посвященную творчеству французского художника русского происхождения Роману Петровичу Тыртову (1892–1990) Талантливого и выдающегося мастера современники негласно называли «Король ар-деко». И он действительно царствовал властно и безраздельно, воплощая изысканную эстетику роскошного стиля, доведя его до квинтэссенции исключительного шика. Даже псевдоним художника элегантен и аристократически прост. Из первых букв имени и фамилии сложилась мировая легенда – ЭРТЕ.

Богато одаренный, он проявил себя во многих областях, в том числе в графике, скульптуре, дизайне, моде, театральной сценографии и кинематографе. Не получивший профессионального образования, Роман Тыртов достиг редкого графического совершенства и абсолютно феноменального успеха.

«Если бы Микеланджело вернулся на землю, он не получил бы большей известности»*, – написал один из критиков после посещения его выставки в 1967 году.

Оригинальная авторская манера мастера формировалась в контексте сложной, быстро развивающейся эпохи мощного промышленного роста начала XX века, прогрессивных идей и подходов нового времени, когда художники научились мыслить поистине масштабно и синтезировали в своей деятельности различные виды искусства. Использование новейших технологий, различных материалов и их изобразительных качеств породило множество интересных художественных направлений, каждое из которых оказало определенное воздействие на развитие творческого дара Эрте. Под влиянием эстетики модерна, неоклассицизма и ар-деко, художник обрел свой неповторимый почерк. В нем слились изящные черты японской сдержанности, египетской декоративности, античной пластичности. Гармония цветовых контрастов и геометрия ритмичных линий сложились в эталон визуального образа высокого вкуса.

В немалой степени этому содействовала благородная, высокообразованная среда, в которой рос будущий гений. Роман Тыртов родился в Санкт-Петербурге в 1892 году. Его отец, Петр Иванович Тыртов, генерал-лейтенант императорского флота, начальник Морского инженерного училища, потомственный военный – происходил из старинного рода, по-семейному преданию берущего начало от некоего хана Тырта. Мама Наталия Михайловна, урожденная Николенко, была первой моделью и музой сына. Уже в 5 лет мальчик создал для нее первый эскиз платья. Восхищенная родительница отдала его знакомой портнихе и получила неординарный вечерний туалет, в нем она блистала на приемах среди знающей толк в нарядах петербургской аристократии.

С семи лет он каждую неделю сопровождал родителей в Мариинский театр, бывал в Эрмитаже, учился игре на фортепьяно и на редкость много времени проводил за рисованием. Особенно хорошо удавались ему стройные человеческие фигуры в утонченных нарядах.

Будущая военная карьера для единственного сына еще не ставилась тогда под сомнение, поэтому увлечение рисованием и классическим танцем поощрялись. Юный Эрте брал уроки живописи у воспитанника Императорской Академии художеств Дмитрия Лосевского (1874–?), ученика Ильи Ефимовича Репина (1844–1930). А также обучался балету под руководством характерной танцовщицы и педагога Марии Мариусовны Петипа (1857–1930), представительницы известной театральной династии.

После нескольких лет параллельного изучения двух великих искусств, юноша почувствовал, что страсть к живописи и дизайну все же оказалась сильнее, и на ней решил сосредоточить все свое внимание. Тем не менее, классическая хореография сыграла немаловажную роль: постигая физическую форму, он пришел к более глубокому пониманию выразительной лексики движения, ее динамики, сущность которой легла в основу его художественного языка.

Эрте вспоминал, что одним из самых ярких впечатлений детства стало для него путешествие в Париж в 1900 году. Вместе с мамой и сестрой они посетили легендарную Всемирную выставку, где триумф стиля модерн и промышленного прогресса в сказочных декорациях павильонов оказались совершенно незабываемым зрелищем. Толпы нарядной публики тестировали диковинный движущийся тротуар и восхищенно взирали на поразительное великолепие дворцов, фонтанов и экспонатов. Что уж говорить о восьмилетнем мальчике: воодушевленный этим бурлеском, Роман Тыртов решил когда-нибудь обязательно вернуться, чтобы навсегда поселиться в Париже.

Спустя двенадцать лет мечта осуществилась – родные согласились отпустить сына в столицу высокой моды. Несколько месяцев он посещал класс исторической живописи в Академии Джулиани. Но строго регламентированная структура занятий и преподававшиеся там основы академического искусства вскоре ему наскучили. Он ушел оттуда, чтобы стать кутюрье.

Первое время Роман Тыртов работал выездным корреспондентом петербургского журнала «Дамский мир», делая зарисовки трендовых коллекций и заметки о последних модных тенденциях, а затем начал искать вакансии в парижских ателье. Небольшой дом моды «Каролин» отказал Роману Тыртову после месяца сотрудничества. Хозяйка оказалась недовольна его эскизами и посоветовала оставить это поприще. Зато великий революционер в мире моды, знаменитый кутюрье Поль Пуаре (1879–1944) сразу обратил внимание на индивидуальное видение молодого художника и пригласил к себе в качестве одного из двух штатных дизайнеров.

Под руководством звездного модельера Тыртов создавал эскизы головных уборов, костюмов, платьев и различных аксессуаров, которые пользовались неизменным успехом у избалованных парижских модников. Кроме того, дальновидный кутюрье привлек нового сотрудника к работе над театральными проектами, в которых сам участвовал, и не прогадал. Костюмы и декорации Эрте к спектаклю по пьесе Жана Ришпена «Минарет» (1913 г.) были в высшей степени благосклонно встречены современниками, а особенно восторженно поклонниками скандально известной танцовщицы Маты Хари, которую он нарядил стильно и весьма экзотично.

За этой театральной работой последовали и другие, в том числе самостоятельные. В сущности, совсем непродолжительная карьера у Поля Пуаре открыла Эрте совершенно новаторский мир модной индустрии и дизайна и дала талантливому художнику необходимый уникальный опыт, нужные связи и веру в себя, чтобы совершенствоваться и двигаться дальше.

В январе 1915 года американский журнал «Харперс Базар» (англ. Harper’s Bazaar) вышел с обложкой работы Эрте, что стало началом большого сотрудничества, которое продлилось практически двадцать лет. Эксклюзивный контракт принес взаимный коммерческий успех обеим сторонам. Художник приобрел известность в США, а его обложки превратились в особый вид искусства и стали настоящим явлением в мире журнального дизайна.

Популярные иллюстрированные издания Америки и Европы, в том числе «Вог» (англ. Vogue) и «Космополитен» (англ. Сosmopolitan), с удовольствием публиковали эскизы костюмов, аксессуаров, украшений, флаконов духов, дизайна мебели, интерьеров, принтов для тканей работы Эрте. Элегантные рисунки обладали особым магнетизмом и воплощали не просто красоту стиля ар-деко, но объекты желания для читателей глянца.

Возможность обладать платьем от Эрте первыми получили богатые американки. Престижные торговые предприятия Нью-Йорка «Б. Альман и К» и «Генри Бендель» наняли молодого художника для создания коллекций модной одежды. В начале 1920-х годов Эрте радовал Новый свет новинками два раза в год, генерируя все больше смелых идей. Благодаря Эрте мужчины надели бархат, парчу и шелк, а дамы щеголяли ассиметричными вырезами на платьях. Он ввел в моду плавные линии свободного кроя и безукоризненную сдержанность форм, заложив основы современному нам унисексу.

Помимо фэшн индустрии, художник много работал для театральных подмостков, оформляя музыкальные спектакли, ревю, эстрадные шоу, варьете и частные маскарады. Европейская знать и богема обращались к нему за захватывающей воображение режиссурой и костюмами для своих шикарных вечеринок на Лазурном берегу. Подруга и муза Эрте роковая красавица маркиза Луиза Казати (1881–1957), титулованная аристократка и покровительница изящных искусств, ввела его в круг привилегированных особ, высоко ценивших его экстравагантный подход.

Однажды судьба свела дизайнера с амбициозным импресарио, организатором «Русских сезонов» в Париже и труппы «Русский балет Дягилева» Сергеем Павловичем Дягилевым (1872–1929). Обоюдный творческий интерес не воплотился в совместную работу, хотя она и предполагалась – Эрте получил более заманчивое предложение и вынужден был отказаться от места у Дягилева, о чем всегда вспоминал с сожалением. Однако художественные принципы мастеров творческого объединения «Мир искусства», воплощенные в «Русских сезонах», были очень хорошо знакомы Роману Тыртову и служили ему одним из источников вдохновения.

Все межвоенные десятилетия мастер плодотворно трудился. Он был востребован по обе стороны океана, ведь ему не было равных в умении создать абсолютно диковинную, яркую атмосферу волшебного действа.
Блестящие постановки в парижских Гранд-Опера, театре Сары Бернар, кабаре Фоли-Бержер, Лондонском оперном театре, на Бродвее и Чикагской опере имели фурор и создали Эрте репутацию безупречного эстета и волшебника.
Светский юноша с превосходным дворянским воспитанием превратился в поистине медийную личность – о Эрте заговорили. Его интимная жизнь, творческие победы и роскошный особняк вблизи Парижа с интересом обсуждались в обществе и прессе. Не удивительно, что в 1925 году художника пригласили в Голливуд. Луис Барт Майер (1884–1957), владелец студии «Метро-Голдвин-Майер», предложил ему контракт на работу в нескольких картинах.
В качестве художника по костюмам Эрте одевал топовых звезд фабрики грез, имена которых гремели по всему миру.
Эффектные и запоминающиеся образы от Эрте легли в основу золотого голливудского шика, эпатажный эротизм которого в недалеком будущем сложился в целый стиль.
Все свои оригинальные рисунки и наброски Эрте педантично хранил у себя, надписывая названия и даты. Часть работ, оформленная в рамы, украшала интерьер его роскошного дома. Художник декорировал стены тяжелыми шторами с собственной монограммой, которые по желанию хозяина раздвигались и демонстрировали удивленным гостям шпалерную развеску десятков великолепных произведений.

Первую выставку своих работ Эрте устроил в 1925 году в нью-йоркском отеле «Мэдисон», ее посетителями стала элитарная публика. За ней последовал многочисленные вернисажи в Париже, Брюсселе, Милане, и снова в Нью-Йорке, куда допускались уже все желающие. А их было неизменно много. Благодаря невероятной работоспособности, художник представлял на суд почитателей все новые и новые отточенные работы. Казалось, Эрте сутками не покидает своей мастерской. Все 1930-е он постоянно и с большим успехом выставлялся.

После окончания Второй мировой войны для художника наступил период затишья. Он продолжал творить, постоянно получая контракты на оформление театральных постановок в Европе. Список его произведений за 1940–50-е годы велик и значителен. Однако время ар-деко ушло, эстетика прекрасной эпохи оказалась устаревшей в абсолютно изменившихся реалиях нового времени. Слишком праздничное искусство, ассоциировавшееся с джазом и вечеринками в стиле «Великого Гэтсби», было забыто. Потрясения войны породили совершенно другие изобразительные потребности, отличные от мировосприятия Эрте. Его слава угасла.

Сумасшедшие 1960-е на волне мятежного поворота к радикальным трендам новой женственности всколыхнули пристальное внимание к стилистике забытого ар-деко вновь. Столетие журнала «Харперс Базар» и экспозиция «Год 25» в парижском Музее декоративного искусства вывели Эрте из забвения. Энергичный художник оставался верен себе все эти годы и стал для современников реальным символом целой эпохи в художественной культуре.

В 1967 году коллекционеры и арт-дилеры Саломея и Эрик Эсторик организовали масштабную выставку художника в своей знаменитой галерее Гровнор в Нью-Йорке. Это был совершенный триумф, подтверждением которого стала покупка всех 170 представленных работ музеем Метрополитен. Беспрецедентный случай – приобретение полной экспозиции ныне здравствующего художника!

Спустя год Метрополитен продемонстрировал сто из них. По правилам музея, персональная выставка в настоящее время живущего мастера была запрещена. Кураторы вышли из положения, объединив в экспозиции «Эрте и некоторых современников» – Н. Гончарову, Л. Бакста, Р. Дюфи и других авторов. Успех был ошеломительным. Казалось бы, давно ушедший в прошлое, стиль ар-деко получил второе рождение. Главный идол поп-арта художник Энди Уорхол (1928–1987) после знакомства с Эрте был сильно впечатлен его творчеством и утверждал, что испытал влияние мастера в своей деятельности.

Вызванный столь пристальным вниманием резонанс вдохновил Эрте на создание новых серий произведений и освоение иных видов искусства и техник. Так родились неповторимые фактурные сериографии и «ожившие рисунки» – скульптуры Эрте, исполнением которых он занимался вплоть до самой смерти в 1990 году.

На выставке в антикварной галерее «Петербург» представлены работы художника в области графики и малой пластики. Это более сорока произведений, созданных в зрелый период творчества Эрте между 1970 и 1980 годами. В экспозицию вошли работы из частных собраний российских коллекционеров, большинство демонстрируются широкой публике впервые.

Каждое произведение воплощает выдающийся, сугубо индивидуальный опыт мастера, авторские приемы которого не спутаешь ни с кем другим. Эрте создал свой особенный мир – тонкий, рафинированный, воздушный.
Творческое дарование мастера, не укладывающееся в рамки одной сферы художественной деятельности, обрело всеохватывающий масштаб и значение. Мастер синтезировал достижения своего времени и создал удивительное искусство, которое не теряет своей актуальности до сих пор.

*Цит. по кн.: Erte at Ninety-Five: The Complete new Graphics. New York, 1988. С. 15.

Возврат к списку